За нравственные идеалы

«Вовлечь в духовный поток всех, кто не желает растворяться в безнравственном, бездуховном потоке глобальной массовой «культуры» - с такой миссией 15 января на Ивановскую землю прибыл народный артист России, президент МКФ «Золотой Витязь» Николай Петрович Бурляев.

Программа пребывания плотная. С утра - экскурсия по городу (прежде всего – к храмам), знакомство с выставками «Вифлеемская звезда» в галерее «Шереметев-центра» и «Ивановские художники в Плесе» в галерее ТО «Классика». Затем В.Е. Кашаев показал гостю уникальные издания из фондов Областной научной библиотеки. Потом прошли рабочие встречи с председателем Ивановской гордумы В.М. Сверчковым и с режиссером ТО «Русский Заповедник» В.Г. Тимощенко, который снимает в Ивановской области цикл документальных фильмов «Живая Волга». После обеда - пресс-конференция и, наконец, творческий вечер в зале «Классика»… Но Николай Петрович нашел несколько минут для разговора с газетой «Твой Консультант».

Когда Вы впервые оказались на съемочной площадке, какие ощущения испытывали?

Это было в 1955 и 1957 годах на кинопробах, но тогда я не был утвержден на роли. А вот в 1959 году состоялась моя первая съемка у Андрона Кончаловского в его учебной картине «Мальчик и голубь». Поскольку я человек, заикающийся с самого детства (в пять лет я был напуган), я вообще не мыслил себя в профессии актера. Но Андрон, увидев меня на улице, пригласил на пробы. Так он стал моим «крестным отцом» в кино.

Съемки в его первой работе были для меня трудными мгновениями, так как мне приходилось одолевать свою речь, тогда я еще не умел этого делать. Но фильм имел большой успех, получил бронзового «Льва Святого Марка» на престижном международном кинофестивале в 1962 году, куда кинокартина отправилась вместе с другим фильмом - «Иваново детство» Андрея Тарковского, получившим золотого «Льва Святого Марка», где я тоже сыграл главную роль. На съемках «Иванова детства» я чувствовал себя гораздо увереннее, почти не заикался, уже умел управлять речью. Но первая съемка стала истинным испытанием, когда мне приходилось доказывать себе, что я, заика, могу играть в кино.

Как складывались Ваши взаимоотношения с режиссерами и актерами, с которыми приходилось работать?

Андрон Кончаловский был мне как брат. Когда мы познакомились, мне было четырнадцать лет, ему – двадцать восемь. Он для меня всегда был авторитетом. Но какого-то давления, дискомфорта я никогда не испытывал, даже когда в первом фильме Кончаловского я играл вместе с самим Урбанским, приглашенным Андроном на эпизодическую роль грузчика. А все потому, что истинные артисты не показушничают.

А с Андреем Тарковским?

Он был жесткий человек по жизни, не располагавший к каким-то мягкостям, но я его полюбил с первого взгляда и на всю жизнь. И сейчас я за него молюсь и утром, и вечером. Повторюсь, он был жестким, но каждое его действие было освящено внутренней любовью. О том, что он сам меня выбрал, я узнал, только когда Тарковский ушел из жизни. Оказалось, когда ему предложили переделать фильм «Иваново детство», испорченный другим режиссером, Тарковский согласился лишь потому, что уже определился с исполнителем роли главного героя – им оказался я. Он меня выбрал, когда увидел на съемках у Андрона.

Вы критично относитесь к сыгранным Вами ролям?

Я жил каждой своей ролью, я не обманывал, даже когда мне приходилось играть в плохих фильмах. Когда я вижу себя на экране, иногда думаю, неужели это я? Хочу придраться к чему-нибудь, хочу – но не к чему. Так было, например, с ролью Иешуа Га-Ноцри в «Мастере и Маргарите» - я долго сомневался, имею ли я право исполнять эту роль… Но на экране был будто не я: другой человек, другая пластика… Я лишь проводник какой-то высшей энергии.

Ваша режиссерская работа - фильм «Лермонтов» - летопись жизни великого поэта и писателя и ваша исповедь тоже… Вы видите точки соприкосновения между вашими судьбами?

Они, безусловно, есть, иначе я бы не взялся за работу над фильмом. «Лермонтов» – это моя личная исповедь. Когда я уже окончил работу над фильмом, от искусствоведов я узнал, что был рожден и прожил первые пять лет жизни в доме убийцы Лермонтова, в доме Мартынова: улица Станиславского, дом 11. Именно там я был напуган в пять лет. Этот факт я расцениваю так, что некто хотел закрыть мне уста, чтобы я не мог говорить о Лермонтове. Такая вот мистика.

Но я все равно высказался через фильм, который стал для меня родным началом. Каждый раз, проезжая на машине мимо памятника Лермонтову, я сигналю, приветствуя его. Так было и вчера ночью, когда я направлялся к Ярославскому вокзалу, так уже происходит 25 лет.

Прошло 23 года с момента создания фильма «Лермонтов». Не возникало ли у Вас желание что-нибудь переделать в нем?

В целом я полностью подписываюсь под каждой сценой в этом фильме. Но есть отдельные моменты, которые я бы поправил. Например, линию императора Николая II, я сделал её в советском, коммунистическом русле, вот и получился некий шарж в духе времени. Сейчас бы я переделал образ Николая II с учетом некоторых нюансов.

Какие задачи ставит ваш кинофорум «Золотой Витязь»?

«За нравственные идеалы, за возвышение души человека» – такова цель «Золотого Витязя», которая не осуществима без таких фильмов, например, как «Андрей Рублев», на котором поднимались целые поколения. Государство должно вкладывать огромные деньги в кинопроизводство, дабы оно перестало быть коммерциализированным.

Нас зазывают в кинотеатры через центральные каналы на «дневные и ночные позоры», «иронии 2», лишь для того, чтобы собрать кассу за семь дней. Моему поколению повезло, на экране нам давали пример жизни-подвига, нашими героями были Кутузов, Нахимов, Александр Невский. Мы росли на этом, поэтому мы должны и обязаны продолжать это наследие. Мы хотим сохранить самобытность своего народа и передать своим детям высокие нравственные идеалы.

Беседовала И.Хачатрян